Книга Агриков меч - Сергей Фомичёв

Возвращаться домой сушей Борис Константинович не решился. Чуть не подстрелили, пока в Муром ехал, а на обратной дороге могли и лучше прицелиться. Зачем лишний раз судьбу искушать? Да и раненые ещё не вполне оправились, в седле им долго не выдержать. Так что Тимофей, одобрив решение княжича, тут же нашёл попутного купца с кораблём, достаточно большим и свободным, чтобы разместить лошадей, и отряд суздальцев отправился сплавом по Оке.

С ними отправился чародей. Но вышло так, что отправился он один, без Тарко. Уже перед самым отплытием прибыл в Муром гонец от Ука и неожиданно для всех отозвал домой прибывшего накануне с посольством Варунка. А все посольские заботы переложил на Тарко. Собственно старый князь давно обещал приставить воспитанника к делу, и не абы к какому, а именно к посольскому, но такого скорого и важного назначения Тарко всё же не ожидал. Он и опыта не имел, и в дела-то князь его не посвятил, а единственное дело, в какое Тарко посвящён был, вызывало у него лишь тоску и отчаянье. И рад бы отказаться от княжеской милости, да Ук согласия не спрашивал.

Так или иначе, Сокол решил съездить в Мещёрскую Поросль сам, оставив виновника поисков в Муроме вместе с клинком и душевными терзаниями. Путь вновь проявил норов. Кроется ли за таким поворотом предостережение, или напротив ему открывалась неведомая возможность, Сокол понять не мог и всю дорогу размышлял, понимая в тоже время, что все его размышления сродни писанию на воде.

Корабль принадлежал человеку во всех отношениях занятному и для здешних мест весьма редкому — ханьскому купцу Чжу Чунлю, имя которого на Москве переиначили в Жучина, а в княжествах лесных по Оке называли почему-то Чунаем.

— Домой? — спросил его Сокол.

— Зачем домой? Дома сейчас не покой. Голод, мор. Брат Чунба уйди из монастырь Хуандзюэ. Искать Мин-вана. Домой нет.

— А куда?

— Пойду в Дербент, в Хорезм.

— Как же ты на корабле в Хорезм пройдёшь? — полюбопытствовал Сокол. — Или Амударья опять вернулась в древнее русло?

— Нет. Великий Узбой сух. Лодка в Гилань ставить буду. Рящский базар смотреть.

— Оттуда через пески?

— Зачем пески? Чжу Чунлю хороший дорога знает.

Сокол неожиданно позавидовал купцу. Захотелось вдруг и в Рящ наведаться и в Ургенч. Да, чтобы не по делам, а просто так.

— Долгий же путь тебе предстоит, — заметил чародей.

— Тебе не ближе, — ответил Чунай.

— Что ты, — отмахнулся Сокол. — Я скоро сойду.

— Сойдёшь, — согласился Чунай. — А путь начинай только.

— Откуда ты знаешь?

— Зинаю, — засмеялся купец.

— Раз всё знаешь, может, и заказ мой исполнишь?

— Говори, — кивнул Чунай.

— Говорить не буду, не запомнишь или спутаешь. Напишу лучше. Книга нужна одна и ещё кое-что.

Чародей взял лоскут шёлка и тушь, предложенные купцом, левой рукой быстро, но весьма тщательно вывел несколько строк аравийской вязи.

— Кирасиво писать! — одобрил купец, пряча записку.

Хотя гребцы за вёсла почти не брались, только подправляли лодку, удерживая её на стремнине, до Мещёрской Поросли добрались уже на следующий вечер. Там княжич с чародеем и распрощались, пожелав друг другу удачи. И если для Бориса Константиновича обмен пожеланиями был лишь вежливым оборотом, то Соколу в его поисках удача оказалась бы кстати.

***

Селение называлось так вовсе не потому, что молодой лесок, поднявшийся на пожарище, принадлежал мещере. А потому, что одно из мещёрских племён некогда поселилось здесь, дав начало новой родовой ветви. Три деревеньки одна другой меньше встали рядом, а с годами разрослись и слились в единое село.

Туда и пригласили когда-то Дятла местные жители. Там он и принял бой, в котором употребил зачарованный меч. Сам Сокол знал эту историю из рассказов уже старого чародея, который мог чего-нибудь напутать, подзабыть со временем. А уточнить уже не у кого. Люди столько не живут. И никого старше Сокола здесь точно не обитало.

Впрочем, отправляясь сюда, он и не рассчитывал застать очевидцев давнего сражения, но предположил, что бесследно такие события не проходят. Для маленького селения поединок чародея с демоном наверняка стал главным источником всех сказок, песен, застольных разговоров и ночных страшилок на долгие годы.

И Сокол не ошибся в предположениях.

— Как же, случай известный, — сказал ему старый карт. — Любой из старожилов тебе расскажет его со всеми подробностями. Каждый родича припомнит, который видел, как всё на самом деле было. — Старик усмехнулся. — Вот только каждый по-своему расскажет. А тебе, как я понимаю, не сказки нужны, а правда.

Сокол кивнул. Карт задумался.

— Если ты знания в прошлом ищешь, мой тебе совет, поспрашивай Кузнечиху.

— А как мне её найти? — оживился чародей.

— В кузне она на отшибе живёт, — произнёс карт. — Но прямо сейчас ты её там не застанешь, она дальше в рощице уголь пережигает. По тропинке от кузни иди на дымок, не ошибёшься.

Так Сокол и поступил. Запах горелого дерева он почуял задолго до рощицы, а уже пробираясь через неё увидел сизые разводы, стелящиеся вдоль земли, так что и тропка вскоре потонула в них как в тумане.

Источник гари нашёлся на небольшой поляне, вернее в обложенной дёрном дымящейся куче, что возвышалась посредине поляны, занимая большую её часть. Вокруг кучи похаживала старуха, сгорбленная в последнем поклоне уходящей жизни. Сквозь дёрн тут и там пробивались язычки пламени, с ними старуха и боролась. Неподалёку от кучи на поваленном бурей и частью уже порубленном дереве, сидел человек, который показался Соколу знакомым.

— Ах ты, дым тебе в глаза! — воскликнул Коробок, увидев чародея. — Чтоб ты провалился окаянный!

— Не шути так, — ответил Сокол, пряча улыбку. — Провалюсь да тебя прихвачу.

— А сможешь? — с вызовом спросил знакомец.

— Не ершись, смолокур, — осадила приятеля бабка. — А ты, мил человек, присаживайся. Ночь впереди длинная.

Сказала так, словно знала, кто он и зачем он пришёл, и даже уже рассчитала наперед, сколько расспросы времени займут. Сокол, бросив плащ на землю, уселся на него, а бабка ещё раз обошла кучу. В одном месте присыпала землёй выбивающееся пламя, в другом прибила палкой дёрн. Наконец, уселась на бревно рядом с углежёгом и окинула работу взглядом.

— Ну, так-то, — сказала довольно.

Сокол решил что пришло время и рассказал вкратце, зачем пожаловал, упомянул, что карт, вопрос уяснив, сразу к ней отправил.

— Всё верно, — сказала Кузнечиха. — Если кто и может поведать о случае том, так только я.

Она постучала палкой по ближайшему углу кучи. Постучало без надобности, просто мысль подгоняя. Обстоятельная такая старушка.